«Болеро+»

ПРЕМЬЕРА

БОЛЕРО+
Танцевальный дивертисмент

«Болеро+» – вечер-дивертисмент, где пять российских хореографов представят новые танцевальные миниатюры. Танго и контемпорари, стрит-дэнс, физический театр и вакинг – абсолютное разнообразие жанров и стилей. Кульминацией вечера станет новая версия «Болеро» Мориса Равеля в хореографии Кирилла Радева. Сочинение прозвучит в сопровождении оркестра Новой Оперы под руководством дирижера Антона Торбеева.

Ундина

Хореограф Анна Дельцова
Композитор Морис Равель
Художник по костюмам Степан Бережной

Хореограф Анна Дельцова, взяв за основу своего произведения равелевскую «Ундину» – первую часть фортепианной сюиты «Ночной Гаспар» и дополнив ее сочинением для фортепиано «Игра воды», успокаивает тему огненной страсти водной стихией. Успокоение это лишь кажущееся, ведь вода неумолимо заполняет собой всё, оставаясь непостижимой, немой, обезличенной. Но иногда таинственные силы просыпаются, и будто ундины и тритоны резвятся на дне океана, оживляя неподвижную воду чередой образов и движений. И тогда берегись, случайный путник, оказавшийся на берегу в этот час…

Произведения М. Равеля прозвучат в исполнении Фёдора Орлова (фортепиано).

Шаляпин. Посвящение

Хореограф Максим Исаков
Композитор Сергей Рахманинов

Хореографическое посвящение великому артисту.

В центре сюжета – история любви Фёдора Шаляпина и балерины Иолы Торнаги. Иола оставила перспективную карьеру, чтобы быть с любимым в России, несмотря на языковой барьер. Танец, начавшись как история зарождающейся любви, возвращается к исходной точке, но с измененным финалом, подчеркивающим жертву, которую Иола принесла ради Шаляпина.

Треугольник Серпинского

Хореограф Елизавета Некрасова
Композитор, саунд-дизайнер Николай Кукин

Хореограф Елизавета Некрасова размышляет о противоречивости человека на примере треугольника Серпинского или математической модели фрактала (объект, состоящий из копий самого себя). Интерес к бесконечности, к собственной многослойности, в сочетании с болезненной потребностью человека самоутвердиться, заставляет его крикнуть этому миру: «Я есть, я уникален». Но что если мы все – копии друг друга? Мы уникальны или одинаковы? Истина неуловима, хотя, возможно, она просто играет с нами: бесконечно дробится и множится, как фрактал, убегая в бесконечность и всякий раз ускользая от попытки человека ее остановить и зафиксировать.

Presto con moto

Хореограф Кирилл Радев
Композитор Дональд Наак

Presto con moto – это музыкальный термин, означающий «очень быстро, с движением». Он используется для указания, что произведение должно исполняться подвижно, при этом не механистично ровно, а с постоянным стремлением вперед.

Чувство выразительности и скорости в Presto con moto, по сути, является рифмой к динамике хореографической. В чистом, быстром и нюансированном танце, в выразительной механике тела и во взаимодействии танцовщиков, света, пространства и музыки проявляется главный, лишенный скрытых смыслов, сюжет. Это чистое движение, которое ни о чем не рассказывает и, как говорила Триша Браун, «у него нет назначения и оно ничего не репрезентирует». В нем нет контекста, конфликта, предлагаемых обстоятельств и психологизма характеров. Это танец, который ценен сам по себе.

Tango, Song and Dance

Хореограф, художник по костюмам Максим Севагин 
Композитор Андре Превин

Винтажный триптих хореографа Максима Севагина – своеобразная антология  «любовного танца», составленная в эстетике 1950-х годов: на томном музыкальном вечере в клубе мы увидим развлекающуюся молодежь, платья в стиле New Look, затем певицу из бара и ее поклонника, влюбленных на свидании – яркое и завораживающее погружение в прошлое!

Антракт 

Болеро

Хореограф Кирилл Радев
Композитор Морис Равель
Саунд-дизайнер Андрей Чапоров
Художник по костюмам Степан Бережной
Медиахудожник, автор видеопроекции Серафима Титова-Врублевская

Оркестр Новой Оперы под управлением Антона Торбеева

Главной идеей новой сценической версии знаменитой партитуры Мориса Равеля станет понятие самоограничения. В своей трактовке хореограф Кирилл Радев идет вслед за композитором, предельно лаконичным, его завораживающее повторение ритмической фигуры, поднимающееся непрерывным crescendo, действует как гипноз. 

Равель постепенно увеличивает количество инструментов, усиливая звук. Радев «зеркалит» его прием, увеличивая количество танцовщиков, постепенное уплотняя хореографический текст. Жесткая форма нагнетает напряжение, как и было задумано композитором.