«Белый. Петербург»

Действие одного из крупнейших прозаических произведений серебряного века – романа «Петербург» Андрея Белого происходит в России в 1905 году. Вопросы исторического развития Российской империи поднимаются в «Петербурге» на примере взаимоотношений одной семьи. Конфликт отца с взрослым сыном, любовные перипетии и противостояние человека и общества с его сложившимися законами – основные сюжетные линии, фоном для которых становится картина раздираемой противоречиями страны. 

Сложнейший роман перенесли на сцену музыкального театра так, что ошарашенному зрителю пришлось набрать воздуха полные легкие и выдохнуть только после того, как занавес накрыл сцену. «Фееричный», «фантастический», «мощный», «потрясающий» – в отзывах зрителей только превосходные степени
и благодарность  «за прожитые жизни, за ярость и искренность, за слезы на поклонах». 

Впервые за долгое время профессиональный мир заговорил о том, что на сцене музкомедии появилась не очередная премьера, а глоток свежего воздуха – настоящий глубокий и живой спектакль.

Награды: 
 

• Премия Правительства Санкт-Петербурга в области культуры и искусства (2015) 
• Высшая театральная премия Санкт-Петербурга «Золотой софит» в номинациях «Лучший спектакль» и «Лучшая мужская роль» (Виктор Кривонос)
• Российская национальная премия «Золотая Маска» в номинациях «Лучшая мужская роль» (Виктор Кривонос) и «Лучшая работа дирижера» (Андрей Алексеев)

Пресса:

Поразительным образом создателям спектакля «Белый. Петербург» удалось перевести самый знаменитый роман эпохи Серебряного века на язык мюзикла, не выплеснув при этом его философию. А многое, что волновало людей в императорской России времен революции 1905 года, оказалось пугающе современным.

Вячеслав Кочнов
Вечерний Петербург

«Петербург» не политический памфлет на злобу дня. Тростянецкий-Рубинский-Фиртич сталкивают разные культурные слои от XIX века до наших дней, создают постмодернистский контекст, ироничный и странный. Спектакль рассчитан на зрителей, быстро схватывающих поток ассоциаций: литературных, музыкальных, театральных, политических.

Евгений Соколинский
Скрипичный ключ

Это настоящий гибрид театра и кино. Художник заставил сценическое пространство светлыми прямоугольными колоннами, на которые проецируется всякая всячина. Начало: на экране цифры – 1905, народ – большой сводный хор – 9 января идет жаловаться государю на свои беды. Проекция – Дворцовая площадь, там толпу и расстреливают: элегантно – не ружейные хлопки, но оркестровые аккорды. Сюжет стремительно перескакивает на Невский: толпа озорников из позолоченной молодежи нападает на щеголя-шофера, раздевает его и угоняет авто. Через мгновение мы уже в роскошном интерьере особняка сенатора Аблеухова: лепнина, позолота, по разные концы огромного стола завтракают хозяин и его сынок Николенька. Вжик – и колонны покрывает разъятая на части картина Климта. Или унылый петербургский пейзаж: всякие ночь, улица, фонарь, аптека.

Спектакль несется как на американских горках, стремительно меняя не только места действия, но и стили, приемы, интонации. Авторы определили жанр как мистерию – мистерия получилась в средневековом смысле: сочетание пафосного и похабного, аллилуйи и поругания, трагического и гротескного. Это под стать роману «Петербург», где Андрей Белый развивает образ фантасмагорического города, идущий от Пушкина, Гоголя и Достоевского.

Дмитрий Циликин
Ведомости

Многонаселенность спектакля, изобилующего массовыми сценами, продиктовала сценографу единственно верное решение. Жизненное пространство героев очерчивается с помощью нескольких белоснежных вертикальных модулей, то сливающихся в единый экран для видеопроекций, то изломом единой, «красной» линии меняющих городскую географию. Тут будут роскошные покои в доме Аблеуховых, бальный зал, лаборатория бомбистов, петербургские проходные дворы, чердачные лестницы и даже чужеземный сад, в котором мелькнут Ленин, Сталин, Арманд, Засулич и Троцкий...

Режиссеру удалось показать полюсность Петербурга, противопоставив в музыкальных номерах бедный и богатый люд города. И тут надо отдать должное таланту художника Ирины Долговой, создавшей для участников спектакля около 300 костюмов, вполне отвечающих исторической правде: это и скромные одеяния пролетариев, и бальные наряды дам, и расшитые золотом камзолы сенаторов, и военная форма, и роскошные домашние халаты.

Екатерина Омецинская
Невское время