«Князь Игорь»

Постановка «Князя Игоря» в Новой Опере основана на версии Глазунова – Римского-Корсакова в редакции постановщика, лауреа­та «Золотой маски» Юрия Александрова. Актуализируя мысли и идеи, заложенные в «Слове о полку Игореве» и в некоторой степени скрытые за прекрасной музыкой Бородина, режиссер расставляет новые акценты.

Интерпретация событий почти 1000-летней давности, наполненная современными аллюзиями, контрастным противопоставлением красно-кирпичной Руси и бархатно-золотого Востока, лихим разгулом народных сцен – спектакль «Князь Игорь» со дня премьеры до сих пор жарко обсуждается в прессе и среди любителей музыки. 

В спектакле изменена традиционная последовательность некоторых сцен, в частности, увертюра звучит после пролога, а хор поселян – в финале оперы. Неоднозначно трактуется образ Игоря – не то радетеля народа, не то безрассудного полководца. Неожиданный символический финал – хор поселян на погосте – звучит словно реквием. 

Ю. Александров, режиссер:

Работа над этим сочинением заставила меня задуматься о том, что происходит в России, какова ее историческая роль, какая она сейчас и какая будет завтра. Спектакль в Новой Опере – это быль, правда, то, что я вижу вокруг себя.

Важная составляющая моего замысла – воспевание человеческой доблести. Персонаж, который ее олицетворяет, – это Ярославна – нравственный столп, женщина, которая вынесет на себе всю людскую боль, если надо, даже возглавит государство. Она – символ преданности нашей стране. Если Игорь запутался в жизни, пренебрег божьими законами, людским мнением, то все ценные и редкие человеческие качества сосредоточены в Ярославне. Игорь – страдалец, в страдании искупающий свой грех. Это одна из самых важных идей постановки.
Мы разучились раскаиваться и признавать свои ошибки. Мне кажется, что вера – то немногое, что может остановить нас на краю духовной и нравственной пропасти. Эта опера про свет, который есть в каждом человеке, и который должен обязательно проявиться. Поэтому самая тихая и прекрасная музыка венчает финал нашего спектакля – хор поселян.

В. Окунев, художник:

В сценографии I действия главными пятнами являются кирпичные строения. Для меня цвет красного кирпича – цвет запекшейся крови, это разваливающиеся кирпичные храмы в центральной полосе России, которые белились, но сейчас стоят красные, выщербленные. Красный кирпич – это Кремль, это огромное количество домов на окраинах многих российских городов. Это цвет, вызывающий у меня тревогу, ассоциации, связанные исключительно с русским отношением к культуре. Это мое эмоциональное ощущение материала, думаю, зритель должен это почувствовать и прочитать.

Подробнее о постановке – в газете «Вешалка», ноябрь 2013

Пресса

Любовь и война, чувство и долг, совесть и власть, душа и сила, – все смешалось в опере «Князь Игорь». В результате получилось произведение, не только наполненное глубоким внутренним драматизмом, но и пропитанное живыми, настоящими эмоциями. Возможно, такие сочинения – одна из наиболее удобных возможностей как можно скорее понять, кто же он такой – русский человек.

Ольга Пурчинская,
«ArtРеприза»
6 мая 2017

Несмотря на то, что с концепцией этой постановки согласны далеко не все, зрители охотно приходят ее смотреть и второй, и третий, и пятый раз, да и артистам играть и петь в этом спектакле явно нравится. Премьера оперы состоялась уже достаточно давно – 16 апреля 2011 года, а 23 августа был уже 60-й спектакль! <...> Конечно, прежде всего спектакль живет благодаря замечательным певцам и артистам, великолепному хору и прекрасному оркестру! <...> Главное в опере – это певцы. Особенно, когда они создают такие разные, но убедительные образы.

Александр Шварценштейн,
«Голос публики»
 28 августа 2016

Опера завершается не триумфом, а элегическим хором а capella, скорбящим о поражении Игоря. Таким образом, режиссер выводит на первый план благородство и мужество князя, не делая из него явного антигероя. <…> Оркестр под вдохновенным руководством Яна Латама-Кёнига – выдающийся, с ослепительной и динамичной энергетикой, под стать ошеломляющему, убийственному для глаз зрелищу.

The Times
3 апреля 2014

Постановка Александрова традиционна, как бы вы ни трактовали это слово. Хор большую часть времени был статичен, а солисты применяли технику «park and bark» («стой на месте и смотри на зрителя»),если не считать акробатических этюдов Владимира и Кончаковны в дуэте второго акта. Как бы то ни было, отсутствие безумной режиссуры позволяет сосредоточиться на пении, и тут Новая Опера не разочаровала. Насколько же прекрасно услышать русский хор в полную мощь, когда басы заставляют вибрировать подземные глубины!

Mark Pullinger,
Bachtrack
2 апреля 2014

Можно говорить, что постановка идеологически наивна в своем нежелании погружаться в глубинный смысл славянского текста, но в самом спектакле есть подкупающая честность, и вкупе с убедительностью исполнителей я нахожу эту честность пленительной. <…> Сергей Артамонов (Князь Игорь),похожий на Иоанна Крестителя, излучал тревожное благородство, а Елена Поповская роскошно стенала в Плаче Ярославны.

Rupert Christiansen, The Telegraph
2 апреля 2014

Русская опера гордится своими традициями, и именно благодаря им в музыкальном и вокальном отношении спектакль получился добротным; но, даже несмотря на это, постановка Александрова в оформлении художника Вячеслава Окунева остается диковинным зрелищем, временами производящим непреднамеренный комический эффект.

The Guardian
2 апреля 2014

Слаженно работающий хор Новой Оперы, обладающий прекрасной интонацией, звучанием напомнил православные церковные хоры.

Оркестр театра Новая Опера под руководством дирижера Яна Латама-Кёнига ярко подчеркнул драматические события, постоянную смену эмоциональных нюансов и стремительность танцевальных ритмов.

Ury Eppstein,
The Jerusalem Post
2 октября 2013

Режиссер Юрий Александров и Новая опера имени Колобова свято выполнили завет Шекспира: «Цель театра во все времена была и будет: держать зеркало перед природой, показывать доблести ее истинное лицо и ее истинное – низости, и каждому веку истории – его неприкрашенный облик».

…Если бы театр решил сделать из оперы Бородина политический фельетон, было бы скучно (разве что изредка смешно). Карикатура, фельетон, частушка не могут держать публику три часа. Для анекдота даже три минуты – невыносимо долго. А на «Князе Игоре» в Новой опере публика три часа испытывает изумление, восхищение, восторг. Опера возвышает душу, в ней есть боль, есть насмешка, но в ней нет цинизма, а надежда есть. Надежду дает искусство.

Боже мой, какая красота!.. Вот что плохо, когда имеешь дело с буквами. Пороки описываются легко, а красота не поддается описанию. Надо видеть, слышать. Адрес известен: сад «Эрмитаж».

Александр Минкин,
«Московский Комсомолец»
№ 25622, 20 апреля 2011

Дискуссия на радио Свобода, 10 мая 2011

 

В составе исполнителей возможны изменения